Обзор и систематизация современной модели режимов в схематерапии (Часть 1)
Уже во второй половине XIX века в Европе была распространена идея о том, что личность можно разделить на компоненты.
В 1868 году Дюран, которого Пьер Жане считал одним из основателей направления гипнотерапии, описал, как за «главным эго» скрывается множество «вторичных эго», которые не осознаются человеком и «составляют нашу бессознательную жизнь» (Элленбергер, 1970; Берн ,1961), опираясь на концепцию, разработанную его наставником Федерном, использовал термин «эго-состояния» в системе транзактного анализа.
Он описал три обобщенных эго-состояний: родитель, взрослый и ребенок, которые, как он отметил, «являются не просто понятиями, а феноменологическими реалиями», отражающими реальные различия в переживаниях и поведении человека.
Этот термин также лежит в основе метода терапии эго-состояний Джона и Хелен Уоткинсов (Уоткинс, 1993; Уоткинс и Уоткинс, 1997).
Все чаще признают, что каждодневные переживания и поведение базируются на нескольких режимах (Лазарус и Рафаэли, 2024), и все большее число современных терапевтических подходов концентрируется на их определении и изучении подходов работы с ними (Шварц, 1997; Тисдейл, 1999; Стилс , 2011).
Эти «эмоциональные состояния, которые в текущем моменте временно определяют мышление, чувства и поведение человека», называемые режимами в рамках схема-терапии ( Келен-де Вос и др., 2014), являются продуктом системы схем, которая проистекает из «ясных когнитивных и аффективных паттернов, которые сформировались на основе прошлых переживаний и систематизируют текущие переживания» (Штейн и Янг, 1997).
В основе каждого режима лежит базовая «организационная единица», поэтому человек способен неоднократно демонстрировать одни и те же когнитивные, эмоциональные и поведенческие паттерны (Лазарус и др., 2020). Они феноменологически различаются: «каждый режим «заставляет чувствовать себя иначе», — отмечают Лазарус и Рафаэли (2024), — с «особыми субъективно переживаемыми характеристиками».
Дисфункция появляется тогда, когда режим как «компонент личности» «в некоторой степени отделяется от других компонентов личности» (Янг и др., 2003).
При появлении концепции режимов схемы (МакДжин и Янг, 1996; Янг и др., 2003), было представлено описание сравнительно небольшого количества режимов. Однако с тех пор исследователи и практикующие специалисты идентифицировали и описали огромное количество режимов. Очевидно стремительное увеличение числа режимов стало вызывать беспокойство.
Так Рёдигер и др. (2018) отмечают: «Чем больше мы будем углубляться в изучение, тем большее число режимов сможем определить, а оно почти бесконечное почти бесконечное», и это будет сбивать с толку как врачей, так и пациентов. Лазарус и Рафаэли (2024), однако, указывают на необходимость поиска «баланса между оптимальным подходом к поискам отличий в режимах и принципом ограниченности». По их наблюдениям, все зависит от контекста, и «мы до сих пор не знаем», в чем заключается этот баланс для терапевтов, занимающихся сложными случаями.
Сосредоточение на ограниченном количестве режимов может упростить концептуализацию случая и общение с пациентом. Однако, такой подход имеет свои недостатки: упрощенно описанные режимы могут иначе проявляться у разных людей или даже у одного и того же человека в разное время, а также могут включать в себя признаки, которые на самом деле являются последовательным проявлением разных состояний и переживаний.
Рассмотрим трактовку Симпсоном (2020) режима «беспомощного капитулянта», в основе которого лежит чувство зависимости, беспомощности и потребность быть спасенным.
По его мнению, этот режим также включает в себя признаки «смешения моделей поведения свойственных для капитуляции и гиперкомпенсации» и «может иметь склонность демонстрировать смирение или состояние жертвы… [и] может проявляться через разные «аспекты», например, обиду, пассивную агрессию, наигранность (театральность, «напыщенность»), угрюмость («подросток»), самоуверенность, безнадежность, негатив или жалобы под маской почтительности или покорности».
Более того, спектр параметров для определения этого режима (Симпсон и др., 2018) включает в себя еще одну черту — постоянное и безграничное стремление к привязанности, которое скорее всего является попыткой справиться с одиночеством: «Я собственник, поэтому я сильно привязан к значимым для меня людям». Симпсон описывает не один феноменологически единый случай, а совокупность режимов, которые могут проявляться вместе или друг за другом. Подобные обширные обобщённые описания под заголовком одного режима распространены в литературе, посвященной схема-терапии.